Женитьба на мертвой душе.

Моя бабушка рассказывала мне очень интересный случай. В одном селе оженили парня. Сосватали ему в жены невесту не местную и как-то уж больно странно. Со слов матери жениха, дело было так: «В сильную пургу постучали к ним заезжие люди и попросили переждать у них разбушевавшуюся метель. Метель и взаправду была на редкость сильная, за три метра ничего вокруг не видно. «Мы люди небедные, — сказали нежданные гости, -- и обязательно хорошо заплатим вам за постой». Из саней занесли в дом большую суму и вот уже на хозяйский стол выкладывали домашние балыки, колбасы, разносолы, вино и сыры. В те времена для села это были неслыханные деликатесы. Сами гости были разодеты как князья. На гостье была дорогая соболья шуба и шапка. Руки у нее были в перстнях, а в ушах большие и, видимо, дорогие серьги. Муж гостьи был одет не хуже и курил трубку, сделанную из янтаря. На его пальцах тоже сверкали дорогие кольца, особенно красив был огромный зеленый камень на мизинце левой руки. Не прошло и часа, как гости и хозяева захмелели от вкусного заморского вина, и уже казалось, что они были знакомы долгое время. За столом с ними сидел хозяйский сын Иванко, правда, он не пил хмельного вина, а только угощался нежданно подвалившими деликатесами. Гости похваливали хозяйского сына и говорили: «Хороший у вас хлопец, вот бы нам такого зятя, у нас есть дочка, и за нее мы даем немалое приданое». Хозяин с хозяйкой, Захар и Меланья, переглянулись, видимо им понравилась возможность женить своего сына, чтобы тем самым вылезти из надоевшей нужды. Слово за слово, сговорились и порешили, что детей они благословят и повенчают. Сразу же оговорено было и приданое, и время свадьбы. Расставались утром они так, как расстаются очень близкие люди. Иван не сказал родителям ни единого слова против, ведь в ту пору детей часто женили, взяв из других сел жениха или невесту. Часто молодые впервые видели друг друга только на свадьбе. И вот что странно, жили тогда супруги гораздо дружнее, чем теперь, когда парень с девушкой встречаются (дружат) по году.

Через неделю к дому Захара и Меланьи подъехала тройка. Из саней вышла девица и направилась к ним в хату. Ямщик внес за ней следом сундуки, короба и мешки. В сундуках оказалась дорогая посуда, много денег и всякая домашняя утварь. Девица представилась Александрой и сказала, что она отправлена к ним матерью и отцом. Ямщик попросил хозяев проверить, всели цело из обещанного приданого, что было отправлено с невестой ее родными, которые обещали подъехать к ним очень скоро.

Когда Александра сняла верхние одежды, Иван увидел удивительной красоты деву. Смоляные косы ее были ниже колен, кожа ее была белоснежна, а стан гибок и красив. Ждали родителей Александры месяц, но они так и не прибыли. Иван, глядя на красавицу невесту, истомился, да так, что перестал есть. Родители, жалея сына, посовещались меж собой и благословили своих детей. Девушка безропотно покорилась и стала жить с Иваном как с венчанным мужем. О своих родных она никогда не говорила, по хозяйству никогда не помогала. Да и сперва хозяйства-то у них не было никакого. Богатое приданое пригодилось, стали Захар с Меланьей покупать всякие обновы. Накупили скота, одежки и посуды, но свою сноху они работой не заботили, не гнобили. Только больно странная была у них молодая. Куталась даже у жарко натопленной печки. Руки и ноги у нее больно мерзли. Оденет соболиную душегрейку, а сверху еще пуховую шаль накинет и сидит, руки вытянув к огню, холодная, будто ледяная царица. Иван же души в своей жене не чаял и печалился, что она его не любит, никогда не приласкает, не обнимет, смотрит на него так, словно и не видит.

Однажды он проснулся среди ночи, посмотрел, а жены рядом нет, вышел во двор, ходил, смотрел и вдруг увидел, что она выходит из леса. На его вопрос, где она ходила, она ответила, что ей было тяжко и душно, и она пошла в лес, там, мол, воздух чище и бодрее. Стал Иван замечать, что это бывает слишком часто. Проснется он посреди ночи, а жены рядом нет. Решил он ее покараулить. И вот однажды притворился он крепко спящим, а когда Александра поднялась и вышла, пошел и он за женою. Крадучись шел Иван за ней следом, а когда понял, что зашла она на могилы, удивился и испугался.

Иван хотел ее позвать, окликнуть, и тут он услыхал, что она с кем-то говорит. В тишине кладбища ее голос хорошо был слышен: «Батюшка, матушка, я хочу снова к вам вернуться, тяжела мне жизнь на этом свете, зря вы меня у святых испросили. Сами вы лежите в тишине и покое, а я здесь, на земле, задыхаюсь и скорблю. Мужа я своего постылого не люблю и своих свекра со свекровью не терплю». Так говорила со слезами Александра и все припадала к заброшенным могилам. И тут понял Иван, что жил он с мертвой душою, которая каким-то чудом средь живых людей оказалась. Или ее родители ведали знаткое слово воскрешенья, или еще до ее смерти на вторую жизнь откупили — такое умели делать первоверховные маги-чародеи. Живут такие откупные люди, и никто про них ничего не знает.

Как бы там ни было, только привезли они свою дочь Александру и засватали ее за Ивана, а сами затем на свое старое место, на кладбище, вернулись. Тут Иван от страха как закричит, обернулась на его голос Александра и пропала, будто под землю ушла. С той поры ее уже никто не видел, а Иван сильно занедужил. Приданое Александры исчезло, словно его никогда и не бывало. Видя, что Иван может сгинуть, привезли его к моей прабабушке, которая его долго лечила, но все-таки вся его хворь прошла.

Этот случай моя прабабушка поведала моей бабушке Евдокии, она рассказала мне, а я. как могла, передала его вам. Современному человеку этот рассказ, может, покажется нереальным, я же, как мастер, вам скажу: бывали случаи и почудней!

Жизнь ценою в тринадцать копеек.

Эту историю мне рассказала моя бабушка. Произошло это еще до войны. К бабушке привезли умирающую девушку, у которой уже не было сил даже говорить. Мать больной сильно плакала и умоляла хоть что-нибудь сделать, чтобы дочь не умерла. Сперва бабушка пыталась объяснить несчастной, что болезнь зашла слишком далеко и уже нет времени для лечения травами и корнями, пусть даже и самыми сильными, но от этих слов женщина стала царапать себе лицо и так рыдать, что было жутко. Не выдержав этой сцены, бабушка повысила голос и велела ей либо замолчать, либо уходить.

Когда женщина прекратила кричать и плакать, бабушка сказала: «Найди человека, который сможет быстро нарисовать изображение твоей дочери. Затем ты будешь должна кому-нибудь продать портрет твоей дочери за тринадцать копеек. Но рисовать твою дочь может только тот художник, который перед этим рисовал Христа, то есть тебе нужен иконописец. Езжай, не мешкая, в монастырь и помни: у тебя немного времени — твою дочь уже земля нежит. И последнее, самое главное: тот, кому ты продашь лик своей дочери, должен пообещать тебе сохранить портрет. Если портрет будет испорчен или уничтожен, твоя дочь тоже вскоре умрет.

Позже бабушке стало известно, что мать больной девушки успела-таки найти иконописца, который за один день нарисовал портрет ее дочери. Холст был еще сырой, когда он был продан за тринадцать копеек сестре ее матери. После этого больная стала выздоравливать и прожила еще девять лет. Возможно, что она жила бы довольно долго, но дом, в котором висел ее портрет, сгорел, вместе с ним сгорел и портрет. Буквально через несколько часов после пожара умерла и та, с кого было срисовано изображение. Так за тринадцать копеек было откуплено девять лет жизни.

Молоко черной коровы.

Мне было восемь лет, когда к моей бабушке пришли за помощью муж и жена. Женщина держала на руках младенца, завернутого в одеяло. Ребенок был болен, и родители рассказали бабушке, что их маленький сын отрыгивает все, что съедает, и фактически умирает голодной смертью. Он не имел сил даже плакать. Бабушка повела этих людей к нашей соседке Катерине. С разрешения бабушки я тоже пошла вместе с ними.

Когда мы пришли, бабушка сказала ей: «Катерина, у этих людей умирает ребенок. У тебя есть Чернушка, и я знаю, что она кормилица вашей семьи. Мне трудно тебя просить, но я скажу все как есть, а там ты сама решишь, как захочешь. Я могла бы вылечить их ребенка, но тогда, возможно, твоя коровка помрет. Для того чтобы дитенка вылечить, я должна буду передать его через спину твоей коровы в руки его матери, а затем сразу же, как только ты подоишь коровку, мне нужно будет искупать младенчика в парном молоке и обтереть его материнским подолом».

Бабушка замолчала, а родители больного ребенка, затаив дыхание, смотрели на Катерину, ожидая ее решения, от которого, возможно, зависела жизнь их маленького сына. Дело кончилось тем, что Катерина согласилась пожертвовать своей коровой. Бабушка встала с одного бока Чернушки, а мать ребенка с другого. Подавая младенца через хребет коровы, бабушка сказала:

Матушка, корова мать,
Велю тебе с дитя хворь забрать,
Молоко с черного вымени дать.
Сойди на младенчика Божья благодать.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне, присно, во веки веков.
Аминь.

А после этого ребенка искупали в парном молоке черной коровы. Ребенок выздоровел, но и корова тоже, слава Богу, не умерла. Видимо, Господь оставил ее за Катеринино доброе сердце.

Утопленник.

Судья, стукнув молотком, произнесла дежурную фразу о том, что дело закрыто. Женщина в черном платке, сидевшая на передней скамье, с ужасом глядела на то, как из-под стражи освобождали убийцу ее дочери, на лице которого блуждала откровенно торжествующая улыбка. Не желая слушать смущенный лепет своего адвоката, Анна с трудом поднялась с места и на негнущихся ногах, пошатываясь от навалившейся слабости, стала выбираться на воздух, то и дело цепляясь за стулья и за стены. В голове, подобно ударам молотка судьи, не переставая стучала и стучала отчаянная мысль — убийца остался безнаказан!

На улице, возле здания суда, толпились группы людей, видимо, ожидавших своего судебного процесса, но женщина в черном платке их не замечала, ей хотелось выть и кричать. Чтобы этого не допустить, она сильно, до болезненного хруста, сжала зубы. Сев в автобус, который шел мимо нужного ей кладбища, она забыла купить билет. Крикливая кондукторша, глянув на абсолютно белое лицо пассажирки, отвернулась от нее, почувствовав, что трогать ее никак нельзя.

Подойдя к могиле, мать рухнула на глиняный холмик и забилась в отчаянном рыдании. Пальцы скребли и рыли могильную землю, сгребая ее на одежду, лицо и грудь. Наконец, обессилев и откинув голову, несчастная увидела стояв над ней старуху в старой телогрейке, смотревшую на нее с горестным выражением в глазах. Встретившись с ней взглядом, бабка неожиданно заговорила, и каждое ее слово было и странным, и страшным, так как она вещала о том, чего никак не могла знать, но знала, будто где-то все до мелочи подглядела, подслушала и вдобавок покопалась в Аниных мозгах.

О некоторых фактах Анне было известно из следственного материала, но ведь старуха упоминала такие подробности, от которых у бедной матери обмирала душа: о смерти Ларисы, о том, как это, по словам бабки, было на самом деле. О ее страхе и муках, о мысли, которая у нее мелькнула в последнюю секунду перед тем, как она умерла. О том, кто, кому и сколько заплатил за свободу проклятого убийцы. Когда она замолчала, Анна едва слышно произнесла:

«Я не могу и не хочу жить, зная, что он ушел от наказания!»

Сказано это было так просто и понятно, что не было никаких сомнений - она действительно умрет.

«Ладно», — сказала старуха и замолчала.

Время шло, а она все продолжала молчать, словно обдумывая важное решение. Наконец она заговорила:

«Купишь зеркало и ровно в полночь опустишь его в воду, но не глубоко, а так, чтобы ты могла видеть в нем свое лицо. Гляди прямо в свои зрачки. Гляди и не моргай. Как хочешь, а крепись, чтоб не сморгнуть, иначе все будет напрасно. Гляди в свои зрачки, а думай о нем, о проклятом убийце, о его поганой душе и представляй, как он тонет в воде, как его нос и рот ниже зеркала, как он задыхается, пуская из ноздрей и рта пузыри. Всю ненависть свою обрушь на него, на его треклятую душу. Топи его всеми мыслями, всей своей истерзанной душой. Не вынимай рук из воды, как бы ты ни устала. Не подымай зеркало, как бы ни ныла спина и ни горели руки. Ты увидишь мой знак из воды, а как увидишь, так говори:

Господь воду создал,
Господь воде силу сильную дал.
Пойди ты, воды сила,
Но того, кто дитя сгубило.
Вода ему в глаза, вода ему в мозги,
В ретивое сердце, в легкие,
Возьми вода того, кто сгубил чадо мое...

Старуха говорила и говорила свой потайной заговор, который удивительным образом прочно и намертво ложился в память Анны. Спустя сутки она сделала все точно так, как ее научила случайная знакомая, а еще через несколько дней она увидела, как недалеко от могилы ее дочери хоронили мертвеца Ларисиного убийцу. Из разговоров женщин, стоявших у его могилы, ей стало известно, что покойник утонул в собственной ванне, в джакузи. Видимо, утопленник поскользнулся..

Зимой 1584 года на небосклоне появилась комета. На это явление захотел поглядеть царь Иван IV. Глядя на комету, по словам очевидцев, царь сказал:

«Не знамение ли это смерти моей?»

Судя по тому, что царь решил прибегнуть к предсказанию, комета действительно слишком поразила государя. По его указу с севера России было привезено множество ворожей-колдуний, которым было велено посмотреть и объявить царскую судьбу. Колдуньи были размещены по отдельным палатам, которые строго охранялись, чтобы они не смогли переговариваться меж собой.

В назначенное царем время каждую колдунью опросили и все их ответы принесли нетерпеливо ждущему царю. Каково же было удивление царя, когда он услышал одинаковые ответы узниц — все они утверждали, что по их колдовскому раскладу батюшка-царь Иван IV должен умереть 18 марта!

Услыхав для себя дурные вести, царь разгневался и отдал приказ — сжечь колдуний в день, в который, по их предсказаниям, ему было суждено умереть, а до 18 марта держать их под неусыпным надзором.

Когда наступило утро 18 марта, царь проснулся и удивился тому, как ясно было в его голове и легко во всем теле. Он уже не сомневался в том, что колдуньи его дерзко обманули, и послал к ним своего верного слугу Богдана Бельского, чтобы тот самолично объявил им его волю, поглядел в их глаза, когда они услышат о том, что их нынче же сведут на костер, а пепел их над рекою развеют.

Выслушав приговор, одна из колдуний сказала: «Не гневайся, боярин, день начался с восходом солнца, а кончится только с его закатом».

В это самое время царь, любивший поиграть с придворными в шахматы из слоновой кости, поставил на доску одну из фигур и вдруг вскрикнул, упал на ковры, да и помер. Так сбылось пророчество сибирских колдуний, которых тут же из дворца отпустили!

Летаргический сон.


Быть похороненным заживо - может ли быть что-нибудь страшней? Тем не менее, таких фактов было очень много. Они известны из старинных повествований, от очевидцев и тех, кто сам волей случая был погребен во время летаргического сна. А теперь представьте, сколько раз за минувшие века в склепах или и гробах проснулись, а затем умерли те несчастные, о которых никто никогда так и не узнал.

Из рассказа Олеси Д.:

«Мне было двадцать лет, когда у меня ни с того ни с сего поднялся сильный жар. Пот лил с меня так сильно, Пудто меня облили из ведра. Через час после этого жар меня оставил, и я стала зябнуть. Температура моего тела падала, и мне жутко хотелась спать. Я уснула, а когда проснулась, то почувствовала во всем теле скованность и боль, как будто я отлежала свое тело. Было тихо, темно, и я решила, что закрыты ставни или на дворе ночь. С трудом шевельнув рукой, я хотела поднять руку к лицу, так как мне казалось, что на лбу у меня что-то лежит и мне мешает, и тут моя рука почувствовала ограничение пространства. Еще не осознав, что это может быть, я громко позвала мать, но звук получился густой, как в бутылке.

Я стала шарить вокруг себя и на ощупь поняла, что вокруг моего тела лежат бумажные цветы, а на лбу бумажка. Меня пронзил такой ужас, что, видимо, кровь отлила от моей несчастной головы, и я потеряла сознание. В тот момент я получила шанс немного дольше жить, иначе бы я стала биться в истерике, и тогда быстрей бы закончился воздух.

Вновь приходить в себя я стала, услышав стук о гроб и еле различимые голоса. Как я узнала позже, произошло следующее: уснув летаргическим сном, я проспала три дня. Меня уже обмыли, одели и положили в домовину. Но не было до сих пор отца, который уехал в город и почему-то задержался.

Родственники уговорили маму не ждать его, все переживали, что я начну „портиться", да и положено было хоронить на третий день. Моргов тогда в селах не было, а фельдшер поставил диагноз, мол, умерла от быстро течного воспаления мозга.

Еще не успели уйти родные с кладбища, как туда прибежал отец. Он стал кричать, что, когда ехал домой, уснул в телеге и увидел сон, что я лежу в гробу, в земле и стучу о крышку гроба кулаками, а кулаки в крови. Батька мой не мог знать, что меня схоронили, да и кому в ум придет, что я, такая молодая дивчина, возьму и умру. И вот, когда он пришел домой и увидел, что в хате накрывают помины, дико закричал, что, мол, Олеся живая, что меня закопали живую, и погнал коня на погост. Сперва отца держали и не давали ему разрывать из земли гроб, но он так матерно орал и всех раскидывал по сторонам, что присутствующие стали быстро разрывать могилу. Гроб открыли, и я села.

Я видела, как упала в обморок наша соседка, и многие побежали прочь. Но вся моя душа ликовала, а тело тряслось мелкой дрожью. Идти я не могла, и меня повезли. Не могу представить, что было бы, если бы отец опоздал или не придал значения своему сну. Всякий раз, когда я об этом думаю, до сих пор кожа покрывается пупырями. Еще я боюсь засыпать, чтобы снова не уснуть летаргическим сном. Родные мне поклялись, что если что-либо случится, они меня очень долго не будут хоронить».

Потеря.

Домыв посуду после поминок и подтерев пол, соседские бабы наконец-то ушли домой. На лавке у стола, где недавно ели и пили за упокой рабы Анны, одиноко сидел новоиспеченный вдовец. Он был стар, но все еще был крепок и бодр, и потому бабы, уходя из его дома, судачили и гадали — женится ли старик или нет, а если женится, то на ком? В их селе было много вдов, и каждая считала, что именно она ему подойдет.

Рыжий жирный кот, любимец покойной, уже который раз подходил к старику, терся об его ноги и обиженно отходил к печи. Его глиняная плошка, обычно полная молока, снова оказалась пустой, и к тому же уже два дня мягкая хозяйкина ладонь ни разу не гладила его по пушистым бокам. Это было так обидно и непривычно.

Пересилив навалившуюся усталость, вдовец встал и подошел к окну. Вытянув шею, он напряженно глядел в сторону калитки, ему все время казалось, что вот еще немного, и в комнату войдет жена. Он так этого ждал и желал, что совершенно ясно и четко услышал ее голос, ее говор, она говорила, что уже давно пора корову доить. От столь желанного миража сердце старика гулко застучало, он кинулся к двери и с силой ее распахнул. Тяжело дыша, Архип осмотрелся — двор был абсолютно пуст. Трясущимися руками он прикурил самокрутку и буквально осел на ступеньку крыльца — никто теперь на него не будет ворчать за то, что он много курит, и никому до него больше дела нет.

Сгорбившись и не замечая падающего под ноги пепла, Архип задумался о своей жене. Жена его, Анна, была характерная и суровая баба, с ней и в сельсовете не спорили никогда. Все его Анну боялись, но только не он. Когда она шумела, по делу или по привычке, Архип курил и молчал, а иногда начинал петь. Пел: «Очаровательные глазки, зачем сгубили вы меня», — и Анна тут же начинала смеяться. Песня обескураживала и почти всегда успокаивала жену. Докурив и бросив бычок в жестянку, он тут же следом раскурил другую. Анна его не всегда была агрессивной и суровой, характер ее испортился после того, как они схоронили сына. На похоронах ее отливали водой, но, глянув на гроб, она тут же падала без сознания. Первые дни она ночевала у сына на могиле. Уж он уговаривал ее и даже плача стоял на коленях — она все равно не уходила от могильного холма.

Время шло, и стало немного легче, по крайней мере, он уже не видел каждый день ее слез. Взамен этого она чуть что начинала на всех кричать. Кричать она могла пронзительно, громко и сердито, и при этом лицо ее белело как снег. Поднявшись со ступенек, Архип поплелся в дом, ему вдруг очень сильно захотелось думать о ней, вспоминать ее, старую и молодую. Шевеля губами и бровями, Архип стал усиленно считать, сколько же они прожили вместе лет, получилось много — более полвека! Неожиданно для себя он увидел ее совсем молодой, вернее, очень юной — не более семнадцати лет, с точеными белыми руками, тонкой талией и длинной русой косой. От такого щедрого подарка памяти старик буквально замер, боясь ненароком моргнуть, дабы не прогнать дивное воспоминание.

Он четко, до мелочей вспомнил свое долгое ухаживание за ней и еще страх, что она возьмет и прогонит его, а замуж выйдет за Петьку, который сох по ней, как и он. Тот пронзительный страх, пережитый им полвека назад, вспомнился так реально и живо, что у него заломило грудь и заныла душа. Он глухо застонал. Непонятно откуда на него повеяло ароматом яблок, старик оглянулся по сторонам, он хорошо знал этот запах - так пахла она, его жена. Память услужливо являла ему все новые, давно забытые события, словно желая закатить ему небывалый пир сладостных ощущений. Череда их сменялась, и он, обмирая, утопал в этих воспоминаниях. Вот он, долговязый и худой, в штопаной синей фуфайке мечется по двору, слабовольно закрывая руками уши, чтобы не слышать мучительных криков рожающей жены. Она кричит так, что у него от жалости встают дыбом волосы!

Потом ему вспомнилось ее румяное, совершенно счастливое лицо с опущенными, такими густыми и длинными ресницами, каких он больше уже никогда и ни у кого не видел. Она кормила полуспящего младенца и так смотрела на этого крошечного человечка, что он ее приревновал!

День подошел к закату, взгляд Архипа упал на стакан с водой, прикрытый куском хлеба. Чтобы не видеть его, покачиваясь из стороны в сторону, будто пьяный, старик вошел в комнату, где они совсем недавно спали с женой, комната была пуста. Архип тупо уставился на все еще закрытое простыней трюмо и только тут всем своим существом полностью осознал - жены больше нет! Из приоткрытой дверки старого платяного шкафа выглядывал краешек ее платья. Не вполне понимая своих действий, вдовец стал перебирать плечики, на которых сиротливо висели платья жены, и они пахли той, которая уже никогда к этим вещам не прикоснется.

«Аня! — позвал старик, — Аня!», — и зарылся лицом складках черного платья. Прошло полчаса или больше, а он все не мог выпустить его из рук, будто оно было незримой последней нитью, которая связывала их. Платье было совсем старое, с вязаным, пожелтевшим от времени воротничком, и он хорошо помнил его, в нем она хоронила их единственного сына. Да, именно после той беды жена совершенно изменилась, став из веселой, озорной хохотушки агрессивной, крикливой и вечно недовольной бабой. Соседки не дружили с ней, вернее, не понимали, а он ее понимал и всегда жалел. Скрипнула входная дверь, и Архип услышал, как его окликнула Настасья, их соседка и его жены первый враг. Они вечно ссорились, оскорбляя друг друга, а теперь вот Настасья так смело и уверенно вошла в их дом, вошла так, как будто знала, что теперь она будет здесь всему голова. Расхаживая по половикам в обуви (чего не выносила жена), Настасья заглядывала по углам и весело щебетала:

«Слышь, Архип, ты чего без света сидишь? А я тут зашла спросить, что ты будешь с коровой делать? Тебе ведь одному много не надо, или ты еще раз хочешь жениться?»

Архип понимал этот зазывный смех, и этот смех его раздражал. «А что? - продолжала она. - Ты еще мужик хоть куда, и мы бы с тобой были очень славной парой. Анька-то твоя, дело прошлое, больно уж горластая была, ты, поди, рад, что теперь в покое поживешь?»

Архип оторвал руки от черного платья, ноги его не слушались, но он все же подошел к Настасье и, взяв ее за костлявые плечи, подтолкнул к двери. Та, видимо, хотела возмутиться, но не стала, что-то в выражении лица вдовца подсказывало ей, что лучше молчать и бежать. Бежать из этого дома, где у человека такие безумные глаза.

Он долго плакал, прежде чем уснуть. Но даже во сне все его тело содрогалось, и он тяжело стонал и вздыхал. Целый мир, да и никто в этом огромном мире не сможет никогда заменить ему вечно уставшую и сердитую, его ненаглядную и такую несказанно дорогую потерю - жену...

Случай из практики моей бабушки. (Степанова)

Будучи ребенком, я была обязана сидеть возле своей бабушки во время приема больных, а вечером мне было велено задавать вопросы, спрашивать о том, что я не поняла из услышанного. Длилось это годами, и потому мне запомнилось очень многое.

Однажды к бабушке приехали издалека трое, одна женщина и два старика. Они рассказали, что их в дальний путь собирало все село, и что бабушка для них последняя надежда. Дело в том, что почти четыре года село будто проклято, люди не живут, а мучаются. От частых пожаров многие семьи потеряли кров. Дохнет скот, тонут дети, и все в селе без конца болеют. Люди просят сказать, в чем причина и кто навлек на их село эту кару? Бабушка, как всегда в подобных случаях, вышла из комнаты, задернув шторку в светелке, где у нас были иконы, и стала молиться. Когда она вернулась, то, тяжело вздохнув, сказала: «Пять лет назад была сильная буря. В это ненастье к вам в двери стучал нищий старик. Стучал он ко многим, но почему-то никто из вас ему не открыл. Умирая, старик проклял ваше селение и всех, кто в нем жил. Утром в сугробе нашли его замерзшее тело, но и тут ни у кого не дрогнула душа и не нашлось сострадания. Люди вашего села пожалели денег и даже не собрали на отпевание и похороны несчастного. Его прикопали на кладбище без гроба и креста, положив в яму завернутым в старую холстину.

Проклятие замерзающего старика будет действовать до тех пор, пока все в вашем селе не раскаются. Вы должны договориться всем миром так, чтобы в один день в каждом доме сварили кутью и помянули того, кто вас проклял. Нужно отпеть его в храме, совершив службу об упокоении неизвестного человека, а Бог его имя знает! Обязательно поставьте на его могиле крест, и тогда душа человека успокоится, а вы избавитесь от проклятия». Услышав то, что сказала моя бабушка, приехавшие стали говорить, что действительно пять лет назад была жуткая метель и утром другого дня нашли замерзшего старика. При этом женщина расплакалась и призналась в том, что к ним тоже кто-то стучался в ту ночь, но она запретила мужу впускать незнакомца, боясь, что ночью во время сна им отрубят головы.

Позже бабушка получила письмо, в котором ей эта же женщина написала, что в их селе была сходка, и староста велел всем варить кутью по погибшему старцу. Было отпевание и был поставлен крест на заброшенную могилу. Еще она написала бабушке, что с тех пор в их селе, слава Богу, не было бед.

Исповедь вора.

Хочу вам поведать поучительную историю, которую рассказал мне в своем письме один человек, а поскольку он просил, в случае опубликования этого письма в моих книгах, не называть его имени, я буду далее называть этого человека Николай. Вот этот рассказ:

«Уважаемая Наталья Ивановна, пишет Вам незнакомый и, по вашему понятию, грешный человек. Мне 59 лет, и половину из них я прожил по тюрьмам. Свое первое воровство я совершил по дури. Соседка моя, инвалидка, попросила меня принести с работы гвоздей, я тогда работал на стройке. Денег у нее не было, а сортир ее, т. е. уборная, совсем завалилась, вот она и попросила меня помочь.

Когда я нес гвозди, меня остановил патруль. Время тогда было такое, что за горсть гвоздей сажали. Вот так я и получил свой первый срок. Вышел на свободу с твердым намерением никогда больше туда не возвращаться, да, видно, не учел, что таких, как я, стараются на работу не брать: никому не хочется иметь в коллективе бывшего зека. Те, кто отказывал мне в работе, сами того не зная, толкали меня на воровство, я ведь тоже хочу есть, и мне нужно платить за жилье. Раз за разом повторялось все снова. Я воровал — меня сажали. Я освобождался и снова воровал. И было это до тех пор, пока не случилось то, из-за чего я пишу Вам это письмо. В общем, мне стало известно, что одна обеспеченная семья уезжает в отпуск, а для таких, как я, это подарок судьбы.

Я дождался их отъезда и буквально проводил на вокзал, а в два часа ночи открыл их железную дверь. Оглядевшись, я понял, что сигнализации нет и, плотно закрыв шторы, приступил к делу. Меня не интересовала аппаратура, нынче этого барахла много, а вывезти и продать ее тяжело. Мой взгляд привлекли старинная позолоченная икона, норковая шуба в шкафу и шкатулка с рыжьем (извините, я говорю про золотые украшения). Я не сомневался, что смогу легко и быстро все это продать. Уложив все в сумку, я пристроил сверху икону так, чтобы не раздавить стекло. Потом я пошел на кухню посмотреть, есть ли в холодильнике пиво или вино, там, на столе, лежала записка. Не знаю зачем, но я взял ее в руки и стал читать. Как оказалось, это была какая-то молитва (позже я узнал, что она из Ваших книг). Мне бы ее бросить, но я не мог оторвать глаз от листа, и я, сам того не желая, дочитал ее до конца.

Сперва, когда я начал читать, мне показалось смешным, что эта молитва была как бы обращена ко мне, т. е. предназначена вору. Будто хозяева квартиры оставили ее для меня. Все это могло бы показаться забавным, если бы не то, что, по мере чтения молитвы, я, сам не зная отчего, постепенно стал терять самообладание, которым гордился всю жизнь.

Хороший вор ничего не должен бояться. Но, тем не менее, в мое нутро вполз не просто страх, а дикий ужас. Я чувствовал, как дергаются мышцы лица, ощущал на коже мороз и видел, как трясутся мои похолодевшие пальцы. Лист с молитвой прыгал в моих руках, а я не мог оторваться от него и все читал и читал:

...Пусть вор дверь не найдет,
Рука его скобу не возьмет,
Окон он не увидит, не украдет, не обидит.
Хороню я его дорогу, посылаю тоску, тревогу.
Собака ему птица, а волк ему лисица,
Ровно для него мед, огонь для него лед.
Пусть мозг его помутится, а разум перевернет,
Не вспомнит ничего и не поймет:
Ни имени своего, ни рода,
Ни от какого племени он и народа.

Дальше были более страшные и уже не понятные для моего мозга слова, но я все читал и читал. Наконец лист с молитвой выпал из моих трясущихся рук, они стали слабыми и какими-то ватными, я их перестал ощущать от плеча до кончиков пальцев. И тут в животе у меня забурлило так, что я думал: все, сейчас схожу прямо в штаны. Еле передвигая онемевшие ноги, я поплелся в туалет, но, дойдя до двери, не смог ее открыть. Руки бессильно скребли по двери, а войти я не мог. Пол под моими ногами заходил ходуном, такое, наверное, бывает во время сильного землетрясения. К тому же зубы мои стали стучать друг о друга, нет, даже не стучать, а клацать, как это бывает у собак. Я взвыл, прикусив до крови язык, и она капала мне на грудь. Мне стало плохо, не хватало воздуха, и я, задыхаясь, стал кое-как передвигаться к окну, чтобы его открыть, уже не думая о том, что меня может кто-нибудь увидеть.

Изо всех сил я пытался приоткрыть окно, но просто скреб по нему ногтями, руки не слушались, будто отнялись! Ничего уже не желая, кроме свободы, я поплелся к входной двери, но, несмотря на все мои усилия, дверь, как заговоренная, не открывалась. В ужасе я осел на пол. Страх того, что я ничего не могу сделать, чтобы уйти из квартиры, добивал меня и лишал последних сил. От злобы на свое бессилие я корчился и катался на полу, задел собранную сумку, и она упала. Из нее выпала икона, которая лежала сверху, на вещах. С иконы на меня смотрели, как живые, страдающие глаза Христа. Протянув к ней руки, я попытался ее взять, но руки мои стали как чужие и совершенно не слушались меня. Страх мой сменился жалостью к себе. Не знаю почему, в моей памяти всплыла та бабка, из-за которой я впервые попал в тюрьму, я ведь нес ей те гвозди не на продажу, я ей просто хотел помочь. Страдающие глаза Христа пристально на меня глядели, и я заплакал, как маленький, навзрыд.

Я не умел молиться, меня никто этому никогда не учил, я просто повторял и повторял то, что много раз в жизни слышал от людей: „Боже, прости меня!" Не. знаю, сколько я так говорил, сто или двести раз, но у меня перестали трястись руки и прояснилась голова. И тогда я сказал: „Господи, дай мне уйти из этого дома, и я никогда ничего не украду, даже если буду от голода помирать!" — после этих слов все отступило, наверное, Господь решил дать мне еще один, последний шанс.

Я встал и пошел к двери. Пол уже не качался, и страх отпустил мою плоть. Я вышел и закрыл за собой дверь, чтобы никто после моего ухода не вошел в квартиру.

Дома я упал на кровать и сразу же уснул. Во сне мне приснилась икона, и она со мной говорила. Простите меня, но я не знаю, можно ли мне об этом кому-нибудь говорить, поэтому я не стану здесь рассказывать о своем сне. Днем мне позвонили из службы занятости, где я оставлял свою заявку. Мне предложили малооплачиваемую должность, но я, не раздумывая, согласился. Работал я на полторы ставки, и потому денег мне хватало. Потом меня поставили бригадиром, руки у меня умелые не только в воровстве — тюрьма многому научила. Вскоре я познакомился с женщиной, и мы поженились. Случайно, ища в шкафу среди ее книг, что бы такое почитать, я нашел Вашу книгу из серии „Я вам помогу" . Из любопытства я стал ее листать, и каково же было мое удивление, когда я увидел в этой книге ту молитву от врагов. Видимо, хозяева той квартиры, уезжая в отпуск, оставили на своем столе оберег из Вашей книги, а дальше Вы уже знаете.

В общем, я очень Вам благодарен, Ваша молитва перевернула всю мою жизнь. Если бы не она, возможно, я бы уже снова сидел или по-прежнему обворовывал людей, но тогда бы я не встретил свою жену, женщину, которая мне теперь очень дорога. И еще - раз уж я Вам написал, хочу добавить, что моя жена очень любит Ваши книги, они помогли ей выжить, когда она овдовела.

Я теперь не сомневаюсь, что Бог есть, и это только Ваша заслуга.
Спасибо Вам за все, Николай».

Проклятый алмаз.

В 1712 году у правителя Индии заболел сын. Единственный наследник умирал, и никто не мог его спасти. Полетели головы придворных лекарей и дворцовых ученых. Правитель объявил: «Если не найдется человек, который спасет моего сына, то будут казнены не тысячи, а десятки тысяч людей, не считаясь с тем, бедные это подданные или богатые». И тогда к властелину пришел старик, который умел предсказывать по светилам, знал много разных языков и лечил людей.

Склонив седовласую голову, он почтительно, но без всякой дрожи в голосе сказал:

«Я не могу вылечить твоего сына, и никто уже не сможет, но я могу научить, как можно отвести от него смерть!» «Говори, - промолвил правитель, но знай, если мой мальчик умрет, ты будешь в его погребальном костре лежать вместо дров!»

Выслушав грозное обещание, старец сказал:

«Никто не хочет умирать, даже такие старые люди, как я. Но, мудрый правитель, разве ты меня звал? Я сам пришел, и мне известно, что я рискую своей головой. Только вот что я скажу. Ты сорок лет правишь, и мы, твои подданные, понимаем, что не было за время твоего правления ни войн, ни разрухи, и потому мы чтим и любим тебя. И твое горе для нас тоже горе. Я скажу тебе способ, который поможет твоему сыну, а дальше уже ты сам решай! Есть в твоих сокровищницах дивной красоты голубой алмаз, ты знаешь, о чем я говорю. Откупись этим алмазом от смерти. Отдай его первому, кто войдет в главные городские ворота, и вместе с этим подарком уйдет и постигшее вас проклятие — злой рок!»

Услышав это, правитель решил испытать судьбу, случилось так, что в ворота вошел французский путешественник Тавернье. Ему и вручили дар, объяснив удивленному французу, что это делают на здравствование сына правителя. Путешественник решил, что сей обычай неплох, по крайней мере, для него. И на всякий случай спешно вернулся к себе в Париж, чтобы, не дай Бог, у него не отняли столь дорогой подарок. А то, что это дорогой алмаз, Тавернье не сомневался: голубой алмаз сильно сверкал и весил 115 карат! Понимая, что выгодно сбыть это чудо можно только королю, Тавернье показал алмаз придворному ювелиру Пито, а тот тут же доложил о нем Людовику XIV. Так бесценный алмаз попал в казну французского короля, и не за очень большие деньги.

Людовик XIV был большой любитель нарядов и украшений, но носить такой огромный бриллиант тяжело, и он велел ювелиру изготовить из большого алмаза два красивых украшения. В день, когда Пито закончил огранку и изделие было готово, его нашли мертвым за рабочим столом. Одно из двух бриллиантовых украшений Людовик тут же надел на свое жабо — и умер. На царствование вступил Людовик XV. Сам он какое-то время не надевал проклятый алмаз, но зато одно из двух украшений велел переделать и вставить голубой алмаз в крест ордена Золотого руна. К вечеру того дня. когда Людовик впервые надел обновленный бриллиантовый крест, он заболел оспой, от которой умер. Следующими владельцами проклятых бриллиантов стали королева Мария Антуанетта, графиня Дюбарри. а за ней и княгиня Ламбаль. В итоге: Мария Антуанетта гильоти-рована. княгиня Ламбаль растерзана толпой, графиня Дюбарри приняла тяжелую казнь.

После их кончины один из проклятых алмазов был выкуплен голландским ювелиром Гийомом Фальсом, которого обокрал собственный сын. Фальс не вынес горя и умер от разрыва сердца. Осознав то, что он натворил, сын ювелира утопился. Голубой алмаз перекупил король Георг IV и сразу же после этого сошел с ума.

Далее проклятый алмаз попал к очень богатому банкиру Хоупу, и тогда повторился тот же убийственный сюжет - внук банкира выкрал у своего богатого деда бриллиант, дед не смог перенести пропажи камня, в который он вложил баснословные деньги, и скончался. Внук застрелился, когда проиграл дорогой алмаз в карты американцу Франкелю. Как только этот проклятый алмаз появился у Франкеля в руках, удачливый до этого времени делец обанкротился, и алмаз ушел с молотка за долги. Франкель же попал в сумасшедший дом. С аукциона голубой алмаз попал к турецкому султану Абдул Гамиду, который тут же, не выходя из зала аукциона, подарил его своей любовнице Зельме. Недолго радовалась красавица великолепному украшению, через три дня в припадке ревности султан ее заколол. Еще немного времени спустя Абдул Гамид вынужден был отречься от престола, после чего сильно заболел и умер. Но голубой алмаз требовал новых жертв, и следующий его владелец, грек Мантаридас, упал в пропасть вместе с семьей — женой и любимой дочерью Саканет.

В 1841 году алмаз привезли в Россию. Хозяином его стал русский князь Калитовский, но радовался сокровищу он совсем недолго — на второй день после приобретения алмаза его нашли мертвым. Далее длительный период времени выпадает из исторического наблюдения за алмазом.

Где был и сколько душ загубил проклятый алмаз, неизвестно. Только в 1958 году появились сведения о том, что этот раритет, дивной красоты и кровавого аппетита, стал собственностью коллективного владения Американского института. Можно только предполагать, что заклятие алмаза действует на душу конкретного человека, который обладает им. В последнем же случае собственника нет, а есть коллектив людей, что, по всей вероятности, не учтено в заклинании, которым когда-то был откуплен от смерти умирающий сын индийского правителя.

Исповедь миллионерши.


Истории бывают разные, иные слушаешь и только диву даешься. Вот какой рассказ я услышала от Кристины.
«Родители мои были алкоголиками. Один их ребенок, мой брат, был дауном и воспитывался в специнтернате. Второй брат ушел в армию и остался в том городе, где служил. Не захотел, видно, в наш домашний дурдом возвращаться.
Мять с отцом пили, дрались, в доме иногда не было даже хлеба. В такие дни я, будучи ребенком, бегала на кладбище и ела там то, что обычно люди оставляют на могилах. Иногда это были блины и конфеты, а иногда яйца, и я радовалась, что в мире существуют помины.
Однажды я, открывая калитку на могильной оградке, разодрала себе руку о торчавший в ней прут. Кровь капала, но я смотрела не на руку, а на красное яблоко, лежащее на гранитной могильной плите. Достав яблоко, я жадно вцепилась в него зубами и поперхнулась от неожиданно услышанной речи:
— У тебя кровь течет,— услышала я чей-то голос.
Я обернулась и увидела старуху. Она пристально смотрела на меня темными немигающими глазами. Затем она подошла ко мне и взяла меня за пораненную руку. Губы ее зашевелились, я слышала, что она шепотом говорит какие-то непонятные, но складные слова.
Я изумленно смотрела, как на моих глазах рана на руке запеклась и кровь унялась.
Затем старуха достала из холщовой сумки булку, яйцо и огурцы.
— Ешь,— коротко сказала она, и я с радостью подчинилась.
Мы сидели на деревянной скамейке возле чьей-то могилы. Я ела, а она молчаливо смотрела на меня.
— Меня зовут Авдотья. Пойдем ко мне, я тебя, отмою, покормлю и одену.
И я побрела за нем, как идет щенок за чужими людьми. Дом Авдотьи находился недалеко от кладбища. Она действительно меня отмыла, накормила и, пока я спала, сходила в магазин и принесла мне одежду. С этого дня я стала ходить есть не на кладбище, а в маленькую, но чисто побеленную избу.
Авдотья жила одна. Вся ее хата была, обвешана иконами и пучками трав. Со временем я поняла, что она лечит людей. Авдотья была немногословна, но я видела, что она сильно привязалась ко мне, а я впервые поняла, что люди умеют жалеть и любить друг друга.
Однажды она дала мне пучок травы и велела, чтобы я заварила у себя дома чай из этой травы, а когда родители проспятся, дала им этот чай. Я так и поступила, и с того дня мои родители больше не пили.
Шло время, мне исполнилось 16 лет, но я все так же бегала к своей бабе Авдотье. Она была уже совсем старая и больных больше не принимала. Однажды она сказала:
— Кристя, я через пару дней умру. В шкафу найдешь деньги, попроси соседей меня схоронить, а оставшиеся забери. Только у меня их не так много. Я ведь их никогда не копила. Все на храм отправляла — матери своей я это обещала. Вот что я тебе скажу. После моей смерти, на сороковой день помин, сорви на моей могиле траву, высуши ее и раздели на три кучки. Один пучок травы сожги, когда тебе исполнится 18 лет. Жги ее в бане, когда будешь мыться. Второй пучок ты должна будешь сжечь тогда, когда решишь за кого хочешь замуж пойти. А третий только тогда, когда тебе моя помощь будет нужна. Да смотри, не потеряй эту траву, иначе не будет тебе счастливой доли.
Через два дня Авдотьи не стало. Как я о ней плакала, так, наверное, не о каждой матери плачут. Через сорок дней сорвала я с ее могилы траву, высушила, разделила на три кучки и спрятала за икону, которая мне от бабушки Авдотьи досталась.
В день своего восемнадцатилетия я мылась в бане и там сожгла первый пучок могильной травы. Уже на другой день что-то стало изменяться во мне. Я хорошела на глазах, да так, что люди стали на меня оглядываться. Потом за мной стал ухаживать один парень, и я его полюбила. Парень этот был не из простых, и я понимала, что только моя красота является оправданием того, что грамотный и богатый человек обратил на меня внимание.
Меня терзал страх, что кончится блажь богатого парня и он бросит меня. Зачем я ему — дочь алкоголиков, неграмотная девица, когда он может найти себе более подходящую девушку!
И тогда я сожгла второй пучок травы. На другой день мне было сделано предложение. Я поупиралась и вышла замуж.
Теперь я жена миллионера, но никогда не забуду, кому обязана своим счастьем. Ваша книга напомнила мне о моей бабушке Авдотье, и я подумала, может, вы напишите о ней, и мне будет приятно, когда об этом дорогом для меня человеке прочтут многие люди.
С уважением к Вам, Кристина».

Было мне 3 года. Жили мы тогда в дружной семье – мама, папа, я - в однокомнатной квартирке, и бабушка с дедушкой в соседней трёхкомнатной квартире. Всё у нас было прекрасно, до того как приехала мать моего отца - бабушка Аня. Меня она, мягко сказать, недолюбливала, вечно ругала ни за что, била... ну, как я ни говорила папе, всё было бесполезно.
Один раз я пожаловалась бабушке, бабушка меня выслушала и пошла к бабе Ане, когда она подошла к глазку в двери, чтоб открыть дверь она увидела как баба Анька сидит на коленях у нашей однокомнатки, что-то шепчет, потом она взяла мешок, достала оттуда какую-то траву, положила под коврик, затем повернулась к двери встала и плюнула три раза. После баба Анька резко повернулась и посмотрела на дверь, где стояла бабушка. У бабушки закружилась голова и она упала в обморок.
С этого дня со мной всё пошло не так… вставала я ровно в 3 часа ночи, бегала по комнате, била посуду, могла ударить мою собаку, хотя животных я очень любила и никогда бы не обидела. Мама с бабушкой не знали что делать... ходили по знахаркам, бабкам, но все отказывались говорили, что жить мне считанные дни. Однажды отец поехал домой к бабе Аньке и стал говорить, что мне так плохо… по его словам, как только он начинал эту тему, у его матери появлялась ухмылка. Мать и отец сильно ругались, дело доходило чуть ли не до развода.
В один день бабушка меня повела к последней знахарке, было удивительно, что она взялась за это дело... дальнейшее я плохо помню. Только помню, как она дала бабушке свечу и сказала отвести меня в церковь, что происходило дальше я помню чётко. Как только я вошла в церковь, меня затошнило, голова начала кружиться, краски блекли и вот над крестом я увидела... НЕЧТО, оно было большое, очень большое, с рогами, уродливо корчило рожи и звало с собой, смеялось... и вдруг я захохотала как оно, у меня с носа пошла кровь и я упала в обморок.
Я спала целый день. Когда меня исцелили, баба Анька стала болеть, вскоре умерла её сестра. Мама с папой не ругались, всё налаживалась, но один раз я спала и мне приснился сон, будто я сижу одна в комнате, рядом со мной ЭТО, а рядом все люди, которых я знала и которые умерли. ЭТО тянуло ко мне руки и смеялось. Потом я упала с кровати. На следующий день я рассказала маме всё, и вспомнила, что прежде чем я начинала всё крушить, я просыпалась, видела на потолке это, наверно это был дьявол, потом отключалась и я видела всё - как я бегаю, как я бью маму, но я смотрела со стороны и нечего не могла сделать, а когда просыпалась, я вся была в поту и ничего не помнила.
Баба Аня умерла... через год. Верить или нет - решать вам!

Я такая боевая - в маму. Вот, расскажу ее историю. После техникума она пошла работать на пороховой завод в ОТК на вредность. Там был дружный коллектив, но начальница - ведьма.
Нет, это были не просто предрассудки, вызванные тем, что начальников никто не любит. У нее и родня колдовала, и сама она была из Удмуртии, где полно колдунов. На кого она не так посмотрит - та девушка заболеет, кто с ней поспорит - тоже. А делала она постоянно на то, чтобы рассорить коллектив. Очевидно, вампирила энергию таким образом. Однажды, когда все ни с того, ни с сего опять переругались, моя мама с подругой пришли раньше всех в помещение, где обычно все собирались и болтали (сама не знаю, что-то вроде курилки, скорее всего). Мама зажгла церковную свечу и, читая молитву, стала обходить все помещение вдоль стен против часовой стрелки. Свеча постоянно коптила в одном и том же месте рядом с зеркалом. Они с подругой осмотрели это место и нашли за зеркалом иголку в стене. Выдернули ее и выбросили. И с того же дня начальнице стало невозможно находиться в этом помещении. Как только она заходит - краснеет, потеет, ей плохо. И она перестала туда заходить. А как только она перестала, все помирились.
Но ведьма предприняла новый ход. Она принесла вьющееся комнатное растение в ту комнату (все иногда цветы из дома приносили, чтоб оживить помещения). И с тех пор дрязги, нервы, психи начались с новой силой. Научное название вьюнка этого уже мама не помнит, но она вычитала тогда где-то, что это "цветок раздора". Он удивительно быстро рос и опутал собой всю стену, а пропорционально этому ухудшались отношения в коллективе. Мама моя этого терпеть не стала и в порыве злости отломила "голову" этому цветку и все отростки. На следующий день у них в цехе случилась страшная авария. Что-то загорелось, и мало того, что оно горело, какие-то обломки летели, включились противопожарные установки, и воды было очень много. Мама этого рассказывать не любит, все, что я знаю, это что сначала они не могли выйти из какой-то комнаты, где заклинило замки и были раскаленные двери, а потом, видимо когда вышли, огромным потоком воды маму смыло и несло на острые штыри какого-то оборудования. И она молилась, чтобы бог сохранил ей жизнь, потому что у нее маленький ребенок (мне было 3 года), и ее пронесло аккурат между 2 штырями, где было сантиметров 50 между ними. Один слегка задел ее по спине, и остался шрам глубокий, а если бы ее не пронесло между, то поплыла бы одна половина тела в одну сторону, а другая в другую. Ну и вообще там было все ужасно - кто-то погиб, кто-то без руки или ноги остался. Мама отделалась 13% ожогов. Не знаю, пострадала ли ведьма, но после аварии у них сменилась начальница типа по какой-то другой причине.

У моей мамы молодой муж (мой отчим). Все было у них хорошо, пока он не перестал приходить домой ночевать. Пропадал на день, на два, объяснял это все тем, что с друзьями пил... Но потом он начал пропадать на недели. Когда приходил домой, был очень злой. Нервно реагировал на свою дочь (мою младшую сестру), на мамины истерики об измене реагировал побоями, частенько перепадало и мне, когда вставала на защиту. Дома находиться больше суток он не мог, его все время тянуло обратно.

Позже мы заметили ухудшение состояния мамы. Она просто потухала на глазах. Забывала постоянно элементарные вещи, ужасные перепады настроения, в ее глазах была полная пустота, совершенно не понимала что делает. Три раза она пыталась покончить жизнь самоубийством. Я очень боялась за нее и круглыми днями сидела дома – следила за тем, чтобы она чего-нибудь не натворила. Одной ночью она даже порезала себе вены, когда мы спали. Т. е мы бы даже не смогли бы ее спасти (очень тяжело об этом вспоминать). Утром, когда я убиралась, я нашла предсмертную записку – видимо, она забыла ее убрать, когда передумала умирать. В ней она говорила о том, что очень любит нас с сестрой и просит прощения за то, что сделала. Я сделала вид, что не видела этого письма. На мои вопросы о том, что у нее с рукой, она сказала, что обожглась...
У нас во дворе одна бабушка приезжала из деревни, продавала домашнее молоко. Все у нее покупали, в том числе и мы. И один раз, когда мама у нее покупала молоко, та ее спросила, не болеет ли она, не ухудшилось ли самочувствие. Мама, естественно, не понимала, что она имела в виду и как она вообще может это знать. И тогда бабушка сказала, что на маме очень сильная порча. И на муже ее приворот. Она раньше помогала людям, снимая порчу, но больше этим не занимается, т.к. очень старая, а это вытягивает все силы. Она посоветовала сходить к одной знахарке. Мама сначала отнеслась к этому скептически, ей не хотелось никуда идти. Но, пересилив себя, все-таки решилась. Когда она к ней пришла, та ей сразу, с ходу сказала, зачем она пришла к ней и что у нее происходит в семье. Маме даже не пришлось толком ничего рассказывать. Знахарка сама ей все рассказала. Порчу на нее навела любовница отчима, порча на пустоту – другими словами, на отупение. Что в будущем человека приводит к самоубийству... Она что-то чудила над мамой, шептала, мама толком и не помнит, что она делала. Знахарка дала ей заговоренной воды и сказала несколько раз в день ей омываться. На отчима был сделан приворот с помощью алкоголя. Она сказала маме принести бутылку пива – она ее заговорит, и нужно дать выпить отчиму, тогда все спадет с него. Она так и сделала. С каждым днем маме становилось лучше, она чувствовала себе другим человеком. И многое о тех ужасных днях не помнит, говорит, все происходило как во сне. Отчим вернулся в семью. Мы ему все рассказали, что на нем была порча. Что это все та женщина. Он сказал, что действительно чувствовал, что не то, что ему вроде хотелось к нам, но его что-то тянуло обратно. И еще, что у этой женщины мама какая-то колдунья, она занимается этими черными вещами.
Знахарка эта денег не берет, сказала, как посчитаешь нужным, так и отблагодаришь, когда все у тебя будет хорошо, а еще что очень повезло, что порчу на нас с сестрой не навели, т. к. мы очень слабые по духу, могли бы и не выдержать. А у мамы очень сильная энергетика. Мы часто под квартирой находили разные вещи – монетки в тарелочке, воронье перо в дверях, наша квартира была полна негативного. И родители ее продали и купили дом.
Сейчас все – тьфу-тьфу-тьфу очень хорошо. Отчим очень любит маму, ревнует и боится потерять. )) Вспоминаю это ужасное лето как страшный кошмарный сон, очень много слез было пролито. (( Спасибо за внимание.

История эта приключилась со мной лично лет 10 назад, точнее не скажу. Вообще, помню я тот день на удивление плохо, уверен лишь в том, что описанная мной история в том или ином виде имела место быть. Так что не судите строго, кое-что забылось, а кое-что, вероятно, наоборот, с годами дорисовал мой мозг. Так что принимайте мой рассказ таким, каким вижу его я сейчас, оглядываясь назад.

Был я в ту пору старшеклассником, и в город, в котором происходили описанные ниже события, переехал совсем недавно. И, надо сказать, вписался я там не очень хорошо поначалу. Впадал в депрессию часто (впрочем, как и всякий подросток-тинейджер), в школу ходил неохотно... Вот и в тот день я по какой-то причине решил прогулять уроки. Вместо этого я цапнул бутылку пива и рванул на природу. Город наш упирается жилым массивом в громадный овраг и совершенно внезапно заканчивается, этим самым оврагом ограничиваясь. На дне оврага течет маленькая речушка, которую от истока и до устья, где она впадает в Волгу, реально перейти вброд на всем маршруте, особенно не рискуя уйти под воду. Но, судя по высоким и крутым склонам оврага, река некогда могла дать фору многим по бурности и полноводности. Именно к этой реке я и спустился недалеко от автодорожного моста.

Плюхнувшись на бревно поодаль от воды, я принялся потягивать пиво и размышлять о нелегкой доле современного подростка. Не знаю, сколько времени прошло, но в определенный момент я начал ловить себя на мысли, что ощущаю легкую тревогу. Поначалу я отмахивался от нее, как от назойливой мухи, но позже (не могу сейчас даже приблизительно судить о времени, которое я провел на том бревне) я осознал, что тревога набирает обороты, постепенно перерастая в ничем, казалось бы, не мотивированный страх. Затем последовало логичное решение сняться с якоря. Только вот по неведомым мне причинам двинул я не в город, который возвышался над оврагом всего в нескольких сотнях метров за моей спиной, а вдоль реки в сторону моста. До сих пор это мое решение видится мне самым мистическим из того, что я увидел и почувствовал в тот день. Гонимый страхом (а может, и чьей-то недоброй волей), я двинул под сень деревьев, через бурелом, вдоль реки. В какой-то момент мой безотчетный страх перерос в панику — прямо-таки безотчетный животный ужас. Помню, я тогда бежал, покрывшись мерзкой, холодной и липкой испариной. А ведь в этот момент вокруг меня не происходило ровным счетом ничего экстраординарного!

Пробежал я пару сотен метров. Слева от меня в десятке метров уже начиналась насыпь, ведущая на мост, а справа на том же расстоянии была речка, уходившая влево, к пересечению с дорогой. Там, на небольшой поляне, открывшейся моему взору, стояли с полдюжины голубятен. В сараях под этими голубятнями хозяева держали собак, которые — то ли потревоженные моим появлением, то ли еще бог весть по какой причине — подняли такой несусветный лай, что, казалось, мои барабанные перепонки вот-вот лопнут. Я стоял между этими покосившимися деревянными постройками, окруженный надрывным собачьим лаем, кажется, несколько минут. За это время ужас успел достигнуть своего пика и... стал понемногу отступать. Не помню, видел ли я голубей, но собак внутри сараев не было видно точно. Тем не менее, тот лай, в отличие от всего остального, я помню так, как будто это было вчера. Постояв еще несколько минут, я убедился, что могу двигаться и соображать, и принял решение двигаться в сторону дома.

И вот, после того, как я прошел метров пятьдесят навскидку, приключилось то, что уже можно описать только сверхъестественными силами (либо моим серьезным, но скрытым психическим расстройством, которое никак себя не проявляло ни до, ни после). Параллельным мне курсом, ровно между мной и рекой, сквозь кусты и бурелом неслось нечто... Когда я пытаюсь вспомнить сейчас, как ОНО выглядело, на ум почему-то приходит плюшевый йети из «Особенностей национальной охоты», который привиделся Райво на охоте «под белочкой». Существо было ростом с человека, прямоходящее, но сильно ссутулившееся. Оно имело непропорционально длинные руки и вытянутую голову без шеи. Кажется, я различил на белесом силуэте длинные локоны шерсти, но утверждать не берусь. А вот лица я не видел: бросить прямой взгляд на ЭТО удалось лишь тогда, когда оно со мной поравнялось, а дальше мне оставалось только наблюдать его спину. Оно пронеслось на огромной скорости, прилично пошумев топотом и сломанными ветками, и пропало так же внезапно, как появилось. В тот момент я был не напуган, а, скорее, озадачен. Впрочем, не скажу, что было совсем не страшно — проводить расследование на месте я все же не решился. До цивилизации я тогда добрался без приключений.

Сейчас склон оврага переоборудован под горнолыжный спуск, а подножье горы, где я пережил это приключение, обросло соответствующей инфраструктурой. Никаких особо страшных или странных происшествий там вроде бы не происходит. До этого место, кажется, дурной славой не пользовалось, люди там не пропадали. Впрочем, особенно сильно я не «копался», местных не расспрашивал. Хотя один мой друг рассказывал мне, что и ему довелось испытать безотчетный страх, переходя как-то вечером этот овраг. Для него также все закончилось благополучно, и никаких прямоходящих обезьян-переростков он тогда не наблюдал.

Не так давно мне довелось рассказать эту историю коллеге и приятелю, который давно интересуется подобной «чертовщиной». В ответ он рассказал мне чешскую легенду о существе, чем-то похожем на нашего водяного. Так вот, штуковина эта выглядит как человек, покрытый влажной белой шерстью, живет в водоемах и охотится на одиноких путников. И, кстати, очень боится собак...

Я живу на окраине города в частном секторе. Район — маленькая такая деревня, в которой все про всех все знают. Хочу рассказать одну историю, которая случилась со мной. Я был еще школьником, когда в соседний дом переехала семья — муж и жена с двумя детьми. Одним из них был мальчик моего возраста, и он попал в мой класс. Естественно, мы сдружились, стали общаться, вместе гулять и так далее. Он был довольно болтливым, любил рассказывать о том, как они с отцом ездили на рыбалку, в лес за грибами, на море... Но про мать почти ничего не рассказывал, а я не допытывался.

Однажды я случайно подслушал на кухне разговор бабки с мамой. Они полушепотом говорили о наших новых соседях. Все я не разобрал, но мама четко сказала: «Да она же ведьма настоящая!», а бабка на нее шикнула. Я тихо ушёл и вскоре забыл про этот случай, но скоро пришлось вспомнить.

Однажды я засиделся у соседей в гостях допоздна. Мы играли в какую-то настольную игру вроде «Монополии» и увлеклись. Родителей друга не было дома, они уехали куда-то по делам, и мы были предоставлены сами себе. Вскоре игра нам наскучила. И тогда друг заговорщицки усмехнулся и сказал: «А ты знаешь, у нас в доме живет настоящий домовой». Я, конечно, не поверил и заявил, что он врет, на что он обиделся и начал доказывать обратное. Мы препирались минут десять, пока он, наконец, не решился.

Встав, он схватил меня за руку и потащил в спальню к родителям. Мы тихонько вошли, но свет друг включать не стал, включил только ночник у кровати. Затем он сказал: «Стой тихо и смотри на шкаф», а сам пошел вглубь комнаты. Я посмотрел туда, куда он сказал — шкаф как шкаф, двустворчатый, рядом тумбочка деревянная. Друг подошел почти вплотную к шкафу и сказал что-то — я не понял что, но фраза была абсолютно не похожа на те языки, которые я слышал ни до, ни после. Прозвучало коротко, рублено, как приказ. И ничего не произошло. Я уже собрался посмеяться над ним, но он жестом попросил меня молчать и шепнул: «Это потому, что ты здесь — он тебя стесняется». Потом повторил фразу еще раз, громче и жестче.

А потом я похолодел. Нижний средний ящик стал медленно выдвигаться. Сам по себе. Причем не плавно, а как-то рывками, словно его толкали изнутри. Через пару секунд он выдвинулся почти на всю длину и мелко задрожал. Я потрясенно ждал, что оттуда сейчас вылезет нечто, но никто не показался. Друг посмотрел на меня с торжеством на лице, потом повернулся к ящику и сказал на том же тарабарском языке другую фразу, теперь более мягкую, словно благодарил это нечто. Через секунду ящик резко захлопнулся. Друг кивком показал на дверь, и я вышел. Свои ощущения передать вряд ли смогу. Я был испуган, мелко подрагивал — в общем, был в полуобморочном состоянии.

Мы вернулись в комнату друга, но успокоиться я смог только минут через десять. И первый вопрос, естественно, был: «Что это?!!». Он рассказал, что его мать — потомственная ведьма и умеет много разного, в том числе общаться с разными потусторонними существами и подчинять некоторых из них своей воле. Этого домового она подчинила сразу после переезда и «подарила» сыну, навроде игрушки, обучив его нескольким командам. А потом он сказал, что это еще не всё — в гараже у них есть сторожевой демон на привязи, который нападёт на любого осмелившегося сунуться туда без разрешения. Потом он хотел рассказать еще что-то, но мы услышали хлопок входной двери — его родители вернулись. Я быстро собрался и пошёл домой.

После этого он неделю не появлялся в школе. Увидел я его один раз мельком через забор — он копался в огороде. Мы смогли перекинуться только парой слов. Он сказал, что мать все узнала от домового и разозлилась, потому что он не должен был его никому показывать. Она наказала его прополкой огорода и сказала, что теперь им прийдется переехать.

Где-то через месяц они уехали. Дом простоял пустым около полугода, потом туда заселились другие люди. Но каждый раз, проходя мимо их гаража, который раньше принадлежал им, я думаю — забрали ли они с собой своего сторожевого демона?

Территория завода, о котором я хочу рассказать, немаленькая. Там производят растворы, цемент, бетон. Завод находится чуть поодаль от города и аккуратно обнесён забором. А слухи были такие: то на сторожа напало нечто, то кто-то видел что-то страшное, из-за чего сразу увольнялся, то по ночам в главном цехе у них сотрудники травмировались из-за нелепых случайностей, была и пара случаев со смертельным исходом, но всё это скептики списывали на злоупотребление крепкой жидкостью… Слухов было много, но я не обращала на них внимания, пока однажды на отцовский юбилей не пришёл интересный гость — Семён Игоревич, друг отца со школьной скамьи.

Работал дядя Сёма там кем-то вроде главного инженера, точно уж и не помню, как его должность называется. В общем, сидел в кабинете и руководил работниками. Когда шёл работать на предприятие, слухи считал бредом, но через полгода работы понял, что неспроста народ глаголет — есть причины. Потом и сам с этим столкнулся.

Первый раз инцидент с ним случился вечером. Семён Игоревич задержался на работе. Коридор, ведущий в его кабинет, очень длинный и узкий, по бокам редко встречающиеся двери в другие рабочие кабинеты. Вышло так, что он остался в корпусе один — дорабатывал какой-то проект.

Доделав свои дела, Семён засобирался домой. И как только он открыл дверь, то почувствовал, как с той стороны за ручку кто-то схватился и с невероятной силой потянул дверь к себе, отчего та с грохотом закрылась. Опешив, он снова схватился за ручку и дёрнул дверь в свою сторону. Каково же было его удивление, когда он увидел, что в коридоре нет ни души. Всё происходящее случилось в считанные секунды — тот, кто мог быть с той стороны, просто не успел бы добежать и спрятаться куда-либо. Подумав, что он заработался, Семён Игоревич направился на выход. На первом этаже его встретил уже вусмерть пьяный сторож, брякнувший непонятную фразу: «Ну что, встретились? Он к тебе полз!».

Это был не единственный случай. Уже за первый год дядя Семён встретил немало доказательств, что на заводе что-то нечисто. Но самый ужасный случай произошёл после 17 лет его работы на заводе.

А случилось вот что. Где-то к 11 часам вечера дядю Сёму вызвали на работу — случилась какая-то аварийная ситуация, по телефону разъяснять не стали. Приехав на место Семён, опешил: двое его подчинённых были ошпарены кипятком из внезапно прорвавшейся трубы, идущей по стене. Механик был мёртв — его завалило мешками с раствором в другом конце большого зала. Двое пострадавших утверждали, что незадолго до ЧП в здании начал мигать свет, после чего выключился вообще и после нескольких минут зажёгся очень ярко, как бывает при скачках напряжения, будто энергии стало в три раза больше. Механик, находившийся там, побежал посмотреть, в чём дело — щиток был за выходом из зала. Работники готовы были поклясться, что на груде мешков с раствором они увидели чёрную дымку — как туман, но чёрную, — появляющуюся прямо из стены, и в тот же момент мешки свалились на механика. Спустя мгновение трубы сильно загудели, и одна из них, как будто изнутри распарываемая вдоль чем-то острым, треснула и окатила их кипятком. На их счастье, рабочие стояли не так близко и успели среагировать, но ожоги всё-таки получили. При выяснении обстоятельств сторож тоже клялся, что частенько видит нечто дымчатое, чёрное, и только алкоголь помогает ему глушить страх по ночам. Также чёрный столб от потолка до пола в одном из цехов видела уборщица незадолго до ЧП. Она описывала его похожим на растянутую сахарную вату чёрного цвета — нечто пористое, воздушное и в то же время тяжёлое, обволакивающее пространство. Многие рабочие говорили, что ОНО может просочиться в любую щель, выйти из любой стены, даже вытечь из водопроводного крана вместе с водой.

Семён после всего случившегося на рабочем месте хранит множество иконок и святую воду, как посоветовали ему в церкви. Он убедился, что ОНО не может проникнуть в его кабинет, когда там есть освящённые водой вещи и иконы — несколько раз двери начинали с силой трястись, но не открывались. Люди говорили, что видели, как этот чёрный сгусток ползёт по коридорам, причём не просто по направлению сквозняка, а вполне самостоятельно сворачивая в стороны и просачиваясь через стены завода. Потолки в цехах высокие, с десяток метров, и иногда ОНО появлялось, растекаясь столбом между полом и потолком, после чего обнаруживалась какая-либо проблема. Что это может быть, я даже не предполагаю, и почему это нечто обосновалось в стенах именно этого промышленного предприятия, остаётся только догадываться. Те, кто работает там не первый год, даже шутить стали и почему-то окрестили это существо «Дымком». А «Дымок» и по сей день иногда появляется и наводит на рабочих ужас.

В 2000 году наш город просто замучила банда сатанистов. Что они вытворяли тогда — не передать словами: оскверняли могилы, жгли венки, разрывали захоронения, распинали на крестах собак и кошек, устраивали какие-то дикие игрища на кладбищах — одним словом, кошмар. И никто не мог ничего сделать, потому что отец одного из членов шайки был высокопоставленным чиновником.

Так вот, в ночь с 29-го на 30-е апреля 2001 года, эти, с позволения сказать, граждане во главе со своим духовным лидером возвращались с очередной сходки на деревенском кладбище, что недалеко от города. Поскольку до трассы, которая ведет непосредственно в город, ехать довольно далеко, они решили проехать по промзоне нашего металлургического комбината. Надо сказать, что ночью там всегда довольно оживленно и «БелАЗы» ездят табунами. Вообще, въезд в промзону для легкового автотранспорта закрыт, и как им удалось туда проникнуть, никто так и не понял. «БелАЗ» — огромная машина, под которой может спокойно проехать, например, «шестерка». Компания ехала на «Ниве». В относительно небольшую машину набилось шесть человек. В пять часов утра товарищи, возвращавшиеся с очередного шабаша, столкнулись с груженым «БелАЗом»...

Финальный аккорд Вальпургиевой ночи был звучным. Крыши у «Нивы» как не бывало, как и двух голов пассажиров. Из всей компании пятеро погибли на месте. Шестого — вдохновителя и учителя — доставили к нам в больницу с травмами, которые по всем канонам медицины были несовместимы с жизнью. Но он жил...

Через двадцать минут он был в операционной. Еще через двадцать минут после начала операции он умер. Поскольку все случилось в операционной, его тут же начали реанимировать. Иначе, если не предпринять никаких мер, замучаешься по судам бегать. На всё про всё есть восемь минут. Можно, конечно и дольше упражняться, но тогда уже получится не человек, а растение, ибо клетки головного мозга начинают отмирать. Не буду врать — все надеялись, что сердце завести не удастся, и он умрет.

Он вернулся через шесть минут.

Операция длилась почти восемь часов. Его по частям собирали, сшивали, штопали все имеющиеся в наличии хирурги и травматологи по очереди, включая узких специалистов. За это время, он уходил еще раз пять, но на шестой минуте его снова возвращали. Через восемь часов его, всего утыканного трубками, проводами, закованного в гипс, определили в реанимацию, подключив к аппарату искусственной вентиляции легких.

Все думали, что из комы он не выйдет никогда. Ничего подобного! В себя он пришел через сутки, в полной мере ощутив боль переломанного, израненного и искалеченного тела.

Уж не знаю, что они делали на том заброшенном кладбище, кого вызывали и о чем просили — он не рассказывал. Но, первое что он сделал, приходя в сознание — попросил пригласить батюшку из местной церкви. Причем в глазах у него стоял такой неприкрытый ужас, что девчонки-медсестры из реанимации просто боялись к нему подходить. Не боль, не страдание, а реальный, чистый ужас...

И началась его жизнь после аварии. Если это, конечно, можно назвать жизнью. Все, какие только возможны осложнения после операции, он испытал на себе. Полный набор — пневмония, несостоятельность швов — не буду перечислять. В довершение всего у него начался остеомиелит. Парень просто гнил заживо, его кости буквально расплавлялись. Сколько раз его брали в операционную — травматологи сбились со счету. Его история болезни превратилась в толстенный том. А сколько раз останавливалось его сердце... Но каждый раз во время реанимации он возвращался обратно на шестой минуте. Не раньше, не позже. Все время — на шестой минуте. Это была просто реальная мистика. Над ним как будто кто-то издевался, не давая уйти и обрести покой.

Где-то через полгода его страданий один доктор втайне решился на должностное преступление и, когда давление упало до нуля, а на кардиографе появилась ровная линия, он не стал реанимировать парня, решив дать ему спокойно уйти и прекратить его мучения. Вы не поверите, но снова на шестой минуте появился пульс на сонной артерии и аппарат выдал четкую кривую! Парень снова ожил. Сам. Без посторонней помощи. После этого реаниматолог уволился по собственному желанию и перешел работать в платный центр врачом УЗИ.

Парень умер ровно через год — в ночь с 29-го на 30-е апреля в пять часов утра, полной ложкой нахлебавшись страданий. Его как будто специально живого протащили через все круги ада.

Прошло уже почти девять лет, но весь персонал нашей больницы до сих пор помнит эту историю. И я все время спрашиваю себя — что это было? Кого они вызвали тогда на кладбище... или пытались вызвать? Как все это объяснить?

Я человек с высшим медицинским образованием, сама сделавшая не один десяток операций и не раз видевшая смерть. Я должна относиться ко всему со здоровым скептицизмом, присущим всем медикам. Но я не могу. Не могу — и все тут. Я просто не нахожу этому объяснения и поэтому боюсь. А вдруг там, за последней чертой, нас ждет нечто неведомое и настолько страшное, что волосы становятся дыбом?..

Мой дедушка (все звали его просто дед Шурка) был шофером на старом разбитом авто, не то «ГАЗике», не то «УАЗике» — в общем, все называли эту машину «козлик». Шума и скрежета от нее хватило бы на целую автоколонну, но дед Шурка нежно любил своего «козлика» и всячески противился его списанию. Для меня в детстве самым большим удовольствием было куда-нибудь поехать с дедом на этом самом «козлике» — почту, к примеру, отвезти, или еще что-нибудь. Дед Шурка брал меня с собой охотно, по дороге рассказывал всяческие истории — про охоту, про рыбалку, про то, как в армии возил генералов. Заслушаешься!

Как-то однажды дед собрался ехать, но меня с собой не позвал. Я к нему пришёл с обидой — что случилось, почему без меня? Оказалось, что дед везет почту в Лопатино, потому попутчиков не берет. Вечером возвращаться придется через Лопатинский лес, а там, как выразился дед, «бывает страшновато». Боится, якобы, дед теми страхами на меня порчу навести. И говорил ведь обо всем так серьезно, сразу видно — не шутит. Я пристал к нему — возьми да возьми. И вдруг он и сказал: «Возьму!». Только при одном условии — что на обратном пути крест на шею повешу. Я, конечно, был тогда пионером-атеистом, но уж больно меня эта история заинтриговала. Дал деду слово, а крест пока положил в карман.

Едем. Дорога как дорога — такая же, как все дороги в тех местах: вихляющая меж деревьев тропа. Но дед Шурка ездить умел! С самого начала пути я стал приставать к деду: «Расскажи, какие же страхи тут водятся?». И дед начал рассказывать мне историю. Правда, щадя мои детские уши, многие подробности он опускал, но суть была и так понятна. Много лет назад где-то недалеко от Лопатино жила барыня — натуральная ведьма, знающаяся с нечистой силой. Скольких людей сжила со свету — не сосчитать. Колдовать не колдовала, но кознями своими крестьян изводила, как могла. А богатая была, много крепостных имела — было где развернуться. А что было еще хуже, она устраивала потехи, какие ей черт подсказывал, все больше неприличные. К примеру, соберет молодых баб, велит им догола раздеться, а на голову мешок одеть. А потом зовет их мужей и женихов и велит им, к бабам не прикасаясь, в таком виде узнать свою жену или невесту. Узнал — получай бабу и иди домой, а если кто промашку дал... Неузнаных баб отдавали на потеху дворовым холопам или барыня забирала их «погрешить» к себе. И будь добра расстарайся, а не то достанешься господским кобелям, «на грех» с бабами выученными.

Как только стало в Санкт-Петербурге известно о таких делах, в Лопатино выехала целая комиссия. Вот только она опоздала — в народе началось возмущение, садистку-барыню отвезли в глухой лес и привязали голую к дереву — не шелохнуться. Или волки раздерут, или с голоду сама умрет. Комиссия, конечно же, отправилась в тот лес и нашла только обрывки веревки. Исчезла барыня: то ли зубами и ногтями веревки развязала, то ли черт помог. Вот только с тех пор ходит легенда о страшной голой женщине, которая у Лопатинского леса нападает на прохожих и с криками: «Есть дай! Пить дай!» — съедает неосторожных путников и выпивает их кровь.

История показалась мне интересной, но слишком уж старинной, ведь, судя по рассказу деда, с той поры лет двести прошло. В Лопатино дед Шурка сдал почту, и мы поехали обратно. Чуть смеркалось, все было спокойно, и вдруг молчавший ранее дед Шурка скомандовал: «Крест на шею!». Мне очень не хотелось надевать крест, я заупрямился — и вдруг в этот момент услышал не то вопль, не то вой. Слова были по большей части непонятны, но одно я разобрал отчетливо: «Дай-дай!». Я мгновенно надел крест на шею — и тут же сзади раздался какой-то шум. Я обернулся и понял, что выражение «волосы дыбом встали» вовсе не преувеличение. За машиной бежала голая женщина, очень худая, словно скелет, обтянутый кожей. Была она совсем рядом: рукой стучала по нашему заднему стеклу и все время что-то кричала. Из-за воя «козлика» слов я не разбирал. Дед вдавил газ, машина набрала скорость, и женщина стала отставать. «Ничего, — сказал мне дед, — пока на нас крест, она не посмеет к нам приблизиться». Я был полуживой от страха. Так и сидели всю дорогу молча, пока не приехали домой. Дед, видимо, был привыкши к таким встречам: держался бодро и даже лукаво поглядывал в мою сторону, а мне той ночью снились ужасные кошмары.

Впрочем, поездки с дедом Шуркой я из-за этого жуткого похода не разлюбил. Ещё много раз я сопровождал его на «козлике», но только в Лопатинский лес не ездил ни разу.

Хочу начать с того, что семье моей мамы очень завидовали пол-деревни. Бабушка с дедушкой трудились на поле, братья и сёстры хорошо учились, дома всегда царила чистота и порядок, огороды и сараи тоже были в ухоженном состоянии, коровы хорошо доились, ну и так далее.
Как-то раз, на серебряную свадьбу бабушки и дедушки, пришла одна гостья, бабушка. Она была жуткая сплетница и завистница. После торжества все начали расходиться по домам, а эта бабушка задержалась в доме. Через некоторое время она вышла, сказав, что забыла платок и возвратилась за ним в дом.
На следующий день всё пошло не так. В семье начались ссоры, оскорбления и даже рукоприкладство. В хозяйстве всё пошло не так, умирал скот.
Ночью мама легла спать. Закрыв глаза, она увидела разноцветные головы умерших родственников, которые кружились над головой моей мамы. Когда мама открывала глаза - всё исчезало. Бабушка увидела, что мама не спит и велела ей перелечь в другое место. А на место мамы легла бабушка. И случилась точно такая же история, такое же изображение голов.
На утро бабушка пригласила батюшку, он осветил дом и за шкафом нашёл козлиные рога. Это была порча со стороны той гостьи. Со временем дела в хозяйстве наладились и взаимоотношения между домочадцами встали на круги своя.

Произошла эта история с одним из моих приятелей — назовем его Андреем. Парень был вроде ничего, общительный, веселый, дружелюбный, из вполне благополучной семьи. В жизни у него все было тоже неплохо. Но так уж получилось, что увлекался он всякой там магией, чародейством, спиритизмом. Причем на чем-то определенном не зацикливался, носило его, как ветер. Он и руны вырезал, и гаданиями занимался, и заговорами, и амулетной магией — короче, во что-то одно серьезно не углублялся. Понятное дело, что подобный человек ну никак не мог пропустить такую вещь, как демонология. Принялся Андрей изучать и это дело. И, разумеется, в основном через всемирную информационную помойку. Начал почти сразу баловаться всякими ритуалами (надо сказать, что он любил рассказывать о них, но подробности я никогда не запоминал). Видимо, поначалу начинающему демонологу Андрюше везло — хотя бы тем, что все эти обряды не давали абсолютно ничего (а что вы хотите от инструкций из Интернета?). Но вот однажды он, чуть ли не обливаясь слюнями от предвкушения, заявил, что, мол, удалось ему найти какой-то очередной способ призыва чего-то вроде демона-хранителя (странновато звучит, не правда ли? ), и, если все правильно провести, то защита от всех житейских невзгод будет ему обеспечена надолго.

Эту очередную безумную и фанатичную идею я, как обычно, толерантно выслушал и отговаривать от сей затеи горе-чародея не стал. Очень скоро последний решился провести этот чудо-ритуал. В чем там была суть, точно сказать не могу — с виду вроде все банально: свечечки, круги, формулы латинские... В общем, ничего необычного, крайне похоже на все его предыдущие попытки. Но в этот раз свершилось чудо: призыв удался! Вот только на зов явился отнюдь не послушный демон-хранитель… явилось что-то очень страшное.

Началось все с того, что Андрею стало казаться, что на него все время, ни на секунду не отрываясь, кто-то пристально смотрит. Смотрит постоянно и недобро. Смотрит с самого момента проведения обряда. Андрей начал чувствовать присутствие чего-то чужеродного и страшного. Он начал боятся оставаться один у себя дома даже при свете дня. Его начала мучить бессонница, по ночам в углу комнаты ему все время мерещилось что-то черное и расплывчатое… и это что-то все время глядело прямо на него. Всего за три дня этой чертовщины нервы Андрея взвинтились до предела. Взгляд никуда не исчезал и изматывал его по полной. Из спокойного и здорового паренька Андрей превратился в нечто бледное, дрожащее и страдающее явным психическим расстройством. Казалось, что из него просто выпивают все соки. Он просто начал сходить с ума, причем весьма быстро. Окружающие стали не на шутку волноваться о его здоровье. Сам Андрей начал вновь перерывать все тот же злосчастный Интернет в поисках способов спасения от этого ужаса. Я не знаю, чего он там пробовал, знаю лишь то, что все было бесполезно. Он даже в церковь ходил, хотя всегда к христианству относился скептически…

Конечно, хотелось бы написать, что какой-нибудь священник смог ему помочь, родная бабушка провела с ним очищающий обряд со свечками по углам или еще кто-то изгнал эту тварь восвояси. Но вот только у этой истории не было хорошего конца… Бедный парень выбросился с четырнадцатого этажа через шесть дней с момента проведения призыва.

Какова мораль? Не стоит заигрываться в волшебников. К этим вещам подходить надо либо очень серьезно, либо никак. Хотя, возможно, это лишь мое мнение…

Моя прабабушка была деревенской знахаркой. Людям помогала, но способности свои старалась особо не афишировать. Так, ничего серьезного. Грыжу заговорить, лихорадку сбить... Но, видимо, все же перешла кому-то дорогу.
У нее было двое детей – дочка пяти лет (моя бабушка) и десятилетний сын
(чтобы не было путаницы, дальше я эту историю буду рассказывать просто – мама, сын, дочка.) Деревенские дети – постоянно бегали без присмотра. Как-то возвращались они домой и увидели на крыльце куриное яйцо. Еще свежее, тепленькое, с прилипшим перышком. Сын это яйцо ногой раздавил, не случайно, а из-за озорства. Сестра стала его ругать (маленькая была, а хозяйственная!) – как же так, мол, курица на крыльце снеслась, а ты вместо того, чтобы мамке яйцо отнести, добро переводишь!
На шум вышла мать, и вдруг побледнела вся, бросилась к сыну, на руках внесла его в дом. Дочке велела сидеть на печке и не высовываться, а мальчика раздела догола и стала травами какими-то растирать и дымом окуривать. Он вырывается, прощения просит – подумал, его за яйцо раздавленное наказывают. Девочка на печке плачет – жалко братика... А мать с какой-то нечеловеческой силой ребенка удерживала, не объясняла ничего, только молитвы читала. Когда светать стала, сказала устало: "Ну, может, обойдется"... На крыльце, где яйцо раздавленное было, доски топором вырубила и сожгла.
Легли дети спать. Поплакали конечно, еще от страха – первый раз маму свою в таком состоянии видели...
В общем, не обошлось. Наутро нога у сына раздулась вдвое и почернела. Бред начался. Мать, когда увидела, обреченно вздохнула и стала детей собирать – в город ехать, в больницу. В больнице сказали однозначно – гангрена, срочная ампутация. Наорали на нее – мол, почему ребенка до такого состояния довела? Никто не верил, что все только утром началось...
От ампутации мать отказалась категорически. Причем причины были более чем земные – куда в деревне с одноногим ребенком? Да, а добирались они до города так – председатель дал подводу (знахарка в свое время его жену от бесплодия вылечила), и их всех троих до города довезли. Но подвода сразу уехала (страда, и так председателю спасибо, от сердца оторвал!), а вы уж дальше как-нибудь...
В общем, села она возле больницы на траву и заплакала. Молилась долго, потом встала решительно, сына на закорки, дочку за руку – пошли. Сын уже даже бредить не мог – без сознания был. У дочки пятилетней все слезы кончились. Вышли на окраину города. Подошли к избе – добротная такая изба, богатая. Сели возле калитки. Долго сидели, но дождались – вышла к ним хозяйка. Молодая, очень красивая женщина. Спросила: "Ты с поклоном?" – "С поклоном!" А дальше стали они разговаривать, но уж очень как-то чудно – вроде все слова по отдельности понятны, но смысла никак не уловить.
Положила мать сына на траву. Взяла дочку за ручку и побежали они, ни разу даже не оглянувшись. Пешком, ночуя в стогах сена, дошли до своей деревни.
Через пару месяцев мать вдруг повеселела (а все это время ходила чернее тучи), стала было куда-то собираться, но вдруг захохотала и закричала: "Встречай братика"! Дочка выбежала на крыльцо, а там знакомая председателева подвода: "Был в городе, смотрю, Василек твой стоит. Подвез"...
Историю эту мне рассказала бабушка. Брат в принципе подтвердил, но только вот не помнит он ничего – помнит, как яйцо раздавил, помнит, как сестренка его "ругала", а дальше провал – стоит посреди дороги, и мимо председатель едет... Но нога у него вся как будто изъедена какими-то шрамами.

И снова все здравствуйте! Случай из жизни, который я вам хочу поведать, рассказала мне сродная сестра Наташа. Произошёл он где-то в 90-х годах, точно не знаю, а она не уточняла.
На то время жили они с мужем и маленькими детьми в деревне, в которой мы все, кстати, выросли. Сделаю небольшое отступление, опишу расположение их дома, чтобы в дальнейшем картина была ясней. Жили они в переулке, состоящем из четырех двухквартирных домов, расположенных друг напротив друга. За стенкой по соседству с ними жила мама Наташи а в доме напротив жила женщина по прозвищу Макариха (от фамилии Макарова), которую все называли ведьмой, за глаза, конечно, и уж точно не знаю, за какие такие грехи. Вроде никого не лечила, не гадала. Только, сейчас вспоминая эту женщину, мне кажется, что она на протяжении всего времени не менялась, какую я ее помню в детстве, такую я ее увидела и года три назад: невысокого роста, чернявая, полная, как колобок, на круглом лице вроде и морщин-то нет, хотя по времени уже должно ей быть хорошо под восемьдесят, но и тогда в детстве она мне казалась старушкой, всегда ходила, опираясь на палочку. А теперь рассказ сестры от ее имени.
В ночь перед Крещением Господним Сережа пошёл на родник набрать святой воды (у нас в деревне есть родник, который бьёт из под земли, небольшой такой, но не замерзает даже в морозы. Как-то батюшка из районной церкви приезжал и освятил его. Теперь на Крещение приезжают люди, чуть ли не со всего района, за водой). А я уложила мальчишек спать и прилегла в спальне на кровать, дожидаться мужа. Лежу на боку, лицом к стенке, смотрю, как на стене колышутся тени от мишуринок, которыми мы с детьми украшали потолок на Новый год, еще подумала: откуда может быть сквозняк. За окном светит такая яркая луна, что в комнате все видно. Вдруг слышу - открылась входная дверь и по кухне шаги и какая-то возня. Думаю, Сережа пришёл, раздевается. Решила притвориться спящей, пусть побудит, и лежу тихонько, не встаю. Слышу, шаги идут в спальню, подошли к кровати, и холодная рука легла мне на ногу, погладила, потом по плечу прошлась, по волосам. Думаю, хватит притворяться, все, я проснулась. Поворачиваюсь, а возле кровати никого нет… вообще в комнате никого нет… Приснилось, что ли? Так я не спала, все отчетливо слышала и ощущала. Встала, прошла по квартире - нет никого… Села возле печки, закурила, размышляю, что я ведь не слышала, как сенная дверь открывалась и как калитка хлопала, чудеса, да и только. И тут чувствую, что те же холодные прикосновения у меня по спине пошли. Тут уж меня подбросило, сигарета упала, рот руками закрываю, чтоб не заорать в голос, мальчишки перепугаются, и бегом в спальню, барабаню маме в стенку, как помешанная. Мама прибежала минут через пять, а я так и стояла на кровати, прижавшись спиной к стене. Мама меня выслушала, деловито так пошла к печке, взяла уголек и стала ставить крестики на оконных рамах и дверном косяке, а я за ней как хвостик следом блужу, боюсь одна остаться. Потом попросила горсть пшена и рассыпала на крыльце, и все это так сосредоточенно, что-то бубня себе под нос. Тут приходит Сережа, увидел нас, у него глаза округлились, да и как не округлиться: ходят по дому две бабы в ночных сорочках, в валенках на босу ногу и чего-то углём по косякам малюют. Вы, говорит, что, сегодня все с ума по сходили? Сейчас иду по улице, а Макариха, тоже в сорочке и с растрепанными волосами по ограде бегает и в разные стороны метлой машет. На что моя мама заявила: это она своих чертей гоняет, пусть они теперь наше пшено пособирают. И ушла домой. А мы с Сергеем еще полночи произошедшее обсуждали.
Вот такая история из жизни. Спасибо всем, кто прочитал.

Рассказала мне эту историю бабушка, она родом из Черниговской области, из села. Она давно не живет уже в Черниговской области, а с нами живет, но каждый год ездит на родину, к родственникам.
И вот рассказала мне мистическую историю, что неподалеку от ее дома поселился колдун, все его боятся там и стороной обходят. Еще недавно там дядя спросил разрешения у моей бабушки снести тот дом заброшенный, она дала согласие, и дядя стол потихоньку сносить дом и разбирать частями, и на следующий день обнаружил в печке свежее куриное яйцо. После этого дядя не может уже в дом зайти, что-то неведомое не пускает, и машина его на том месте начинает глохнуть, не заводится, и он разворачивается назад едет. Чуть позже бабушка приезжает к родственникам и решила зайти в свой дом, но и она не смогла во двор зайти. По ее словам, такой шум ветра, как будто буря поднялась, и она отступила, так и не зашла в тот дом.

Знаете, никогда не подбирайте оставленные или выброшенные кем-либо вещи. Это, как ни странно, чревато неприятными последствиями!
Например, есть у меня подруга, сама – Фома неверующий, но однажды прокололась. Она у меня любит всякие безделушки и готова за них душу дьяволу продать, не побрезгует даже с улицы какую-нибудь дрянь приволочь. И принесла она домой однажды вещицу – с виду обыкновенная пластмасска с голубеньким глазиком – ну, я думаю, все поймут, о чём речь идёт, я, честно говоря, не знаю, как он в народе зовётся.
Принесла, весёлая вся из себя, счастливая, прыгает, показывает. "Красивая, – говорит, – вещичка, как раз подходит под мои новенькие туфли". И вот она себе её на шею нацепила, и всю радость, всю весёлость как рукой сняло. Она, конечно, на это внимания никакого не обратила, да даже если бы и обратила, очень навряд ли бы сразу догадалась, в чём дело.
Но вот так-то она и скисла вся, ушла в себя. Никак её вытащить не могу из этого состояния, и туда вожу, и сюда вожу, таскаю повсюду... молчит, как рыба, да ещё кислее становится. И вот надоело мне всё это дело, я решила помолчать – знаю, что люди тогда сами идут и всё выворачивают наизнанку, и недолго ждала. Так приходит ко мне Аня, грустная такая, жалуется, что в жизни чёрная полоса наступила. Говорит, что и школа никак, и учителя никак, что с родителями вдруг отношения накалились, но самое страшное, что она, дескать, себя за всё винит, уже чуть ли не бежит топиться. Я в ужасе её отговариваю, рассказываю, что у всех такое бывает и тому подобное, на что она мне вымочила: "Сердце у меня всё время, как бешеное, колотится, я чувствую, как оно у меня о рёбра трётся, и голова болит постоянно". Все мы знаем, что о рёбра сердце никак тереться физически не может, но ощущение навряд ли приятное.
Я, значит, её к врачу послала, она упирается, не идёт. Тогда я спросила: "Когда вся эта дискотека у тебя началась?" Благо подруга почти все моменты не временем запоминает, а событиями, она и сказала, как только надела на себя эту проклятую пластмасску, так и не может никак выбраться из омута неприятных ощущений, а снять её с себя никак не додумалась!
Сняли мы с Ани безделушку. Легче ей не стало. Лежала теперь вещь на столе и смотрела на нас голубым своим глазом. А мы сидим и думаем, что дальше будет, отпустит или нет? Сидели-сидели, внезапно подруга как с цепи сорвалась, взметнулась по комнате, схватила безделицу и в стену зашвырнула, потом всё с той же злостью открыла окно и кинула на улицу.
И что вы думаете, вся боль испарилась, на душе стало легче...
Больше подобных примеров я никогда не слышала, но, однако же, не просто так существует поверье не брать чужие вещи, а если, например, находят деньги, то их разменивают в магазине...